Могила Джум-Джум в Дербенте – пример позднего наслоения легенд местным населением

В Дербенте к юго-востоку от Цитадели Нарын-Кала есть надгромный камень, окруженный легендами о том, кто под ним похоронен. Лавров Л. И. сообщает о длинном полуцилиндрическом надгробии, лежащем примерно в 200 м от юго-восточной цитадели. Местным жителям эта могила известна под именем Джум-Джум. Ученый пишет, что впервые неточные рисунки ее надписей прислал в Академию наук в 1840 году К. К. Фезе. Другую неточную копию в 1842 году снял И. Н. Берзин. Она опубликована им вместе с очень плохими копиями этой же надписи, снятыми учителем местной армянской школы, причем И. Н.

Берзин не заметил, что это одна и та же надпись. За исключением даты, ему и И. Н. Холмогорову не удалось правильно прочесть текст. Плохое качество копий помешало это сделать и П. С. Савельеву. Лишь после того как землемер Г. С. Твердохлебов снял новый эстамп, надписи были прочтены Н. В. Ханыковым. На восточной продольной стороне написано: « Во имя Аллаха милостивого и милосердного. Эта могила Махмуда б. Абу-л-Хасана, сына убитого на пути Аллаха». На западной стороне: «… Да помилует его Аллах, да увеличит Аллах [помилование] ему и его потомкам. Нет бога кроме Аллаха, Мухаммад посланник Аллаха».

На южной стороне: «Боже, когда ты соберёшь первых и последних, то прости твоего раба бедного обладателя этой» На северной стороне: «могилы! Да помилует его Аллах! Четыреста шестьдесят девятый год». 469 г. х. = 5. VIII. 1076 г. – 24. VII. 1077 г. Плохая копия этих надписей также в неопубликованных материалах А. В. Комарова, со следующей припиской «Памятник древний. Камень овального вида в 4 аршина в длину на половине дороги к цитадели. Письмена сходствуют с пехливийскими, к…верийскими и куфическими». Комментарии. Эту могилу знал еще А.

Алеарий, который в 1636 году писал, что в Дербенте «по ту сторону города расположено было место погребения Джюмджуме, о котором персы рассказали следующую истинную басню, записанною поэтом Фезули. Рассказывают, что Эисси (так персы и турки называют господа Христа), проходя однажды этим местом, увидел лежащий здесь череп мертвеца. Так он пожелал узнать, что это был за человек, то он попросил бога, чтобы тот оживил его. Бог услышал молитву Эисси (он много значил у бога) и оживил человека. Эисси спросил, кто он такой. Тот отвечал: « Я Джюмджуме, богатый царь этих земель.

У меня был пышный двор и всего было вволю; соли уходило в пищу – груз сорока верблюдов. У меня было 40 000 поваров, 40 000 музыкантов, 40 000 мальчиков с жемчужинами в ушах и столько же других слуг». …Потом Джюмджуме спросил: « А ты кто и какова твоя вера? ». Христос ответил: « Я Эисси и владею единою спасающею религиею». Джюмджуме сказал: « В таком случае и я приму твою религию». Но в тоже время он спросил Эисси, чтоб тот вновь позволил ему помереть, так как, оставшись без страны и людей, как того легко было ожидать, он не хотел более жить.

После этого Эисси вновь позволил ему помереть, и он здесь теперь похоронен. На этой гробнице, неподалеку от городской стены, стоит большое старое дерево и сложено из камня в 5 локтей вышиною и 8 локтей диаметром площадка вроде сцены, к которой ведут ступени». Рассказ А. Алеария о Джюмджуме воспроизведен в ХVII в. и у О. Даппера. В легенде к плану Дербента 1730-х годов упоминается «святой король Тцумтцума», о котором жители рассказывают, что « в те времена, когда Христос еще ходил на земле, он зашел в эти края, пробудил Тцумтцуму из мертвых и говорил с ним.

Затем Тцумтцума вновь умер и похоронен в этом же месте. Могила украшена высеченной из камня короной, тут же посажено тутовое дерево, но сама могила мало почитается». Известный азербайджанский историк А. Бакиханов в неопубликованной до сих пор записке 1841 г.

писал, что о Джум-Джуме «в незавидных стихах на персидском языке писателя говорится, что Иисус Христос, увидев однажды гнилой человеческий череп, желал узнать кому оный принадлежал и поэтому попросил бога воскресить его; когда же это было исполнено, то воскресший сказал, что он был очень могущественный царь язычников, и за грехи свои перед богом, страдает в аду; чтобы загладить молитвами и добродетелью свои прежние заблуждения он просил Христа дать ему снова жизнь и дозволить начать второй период оной на земле, что и было исполнено; после чего он умер с теплой верою в бога и благочестием.

В Дербенд-Наме упоминается между мусульманскими «свидетелями» некоторый Джамджамахом». И. Н, Берзин в 1849 г. писал, что «жители Дербеда уверяли меня, что могила … принадлежит арабскому вождю Джамджамаху, жившему до Шахбала и победившего грузинского царя Арчила». В 1856 г. Н. В. Ханыков посвятил этой могиле следующие строки: «Несмотря на то, что имя Джюм-джюма нигде не упоминается в этой надписи, предание, так же упорно теперь, как и при Олеарие, привязывает это имя к этой гробнице, так что мы должны искать в ней по крайней мере потомка этого славного мужа.

Но можно ли думать, что он есть тот султан Чюмче, имя которого сохранилось в списке пятидесяти шехидов, напечатанном профессором Казем-Беком на 152 странице его превосходного перевода Дербенд-Наме. Не думаю.

Из этой же книги знаем мы, что побоище, покрывшее поля Дербенда трупами шехидов, происходило в 41 или 42 году гиджры; надпись же нашей гробницы показывает, что ретивого предка покойника, положившего кости свои за исламизм, надо искать в третьем поколении от Махмута, прах которого покоится под камнем, так что предложив даже почти невозможное, что все представители этого семейства умирали на 100 году от рождения, только едва-едва дойдем до царствования Гарун-аль- Рашида и не как не до 41 года гиджры, ни до царствования первого халифа из рода Бени-Умейя, так что одно из двух: или в списке пятидесяти шехидов соединены имена поборников ислама, павших неодновременно, и, тогда, может быть, султан Чюмче был убит в начале IV века гиджры; или предание неправо.

Более правдоподобно последнее. Заметим, что джум по арабски означает «череп» и имя это увязывается с содержанием легенды. Так как эпитафия не содержит ни этого имени, ни какого-либо намека на связь с существующей легендой, то последнюю нужно считать вымыслом, который оказался привязанным в более позднее время. Для историка эта эпитафия интересна, прежде всего, как один из ранних мусульманских памятников в Дербенте и как указание на религиозные войны в Дагестане, жертвой которых оказался в 1076-77 г. погребенный здесь Махмуд. Заметим, что это было время сельджукской оккупации Дербента.

Судя по богатому надгробию, Махмуд принадлежал к влиятельным людям.